Не очень давно были снесены пристройки к дому, и огромными коллективными усилиями восстановлена историческая справедливость. Худо-бедно на месте пристроек воссоздан фасад. А потом в этом фасаде появились новые дверные проемы. Не могу удержаться и не высказаться по поводу этих прорубленных «отверстий».
Дверные проемы в фасаде дома, выполненные 26 декабря 2015 года со стороны двора – это очередной удар в израненный многострадальный дом, пинок под дых беззащитному каменному старику.
Есть мнение, что эти проемы должны существовать, потому что присутствуют на плане БТИ. План БТИ – это, безусловно, достаточно веское формальное основание, но оно не единственное и не самое главное. План БТИ дома составлялся по данным обследований, выполнявшихся в том числе в послевоенные годы, и содержит зачастую просто констатацию ряда убожеств, допущенных советской властью по бедности кармана и духа, в силу невежества, уплотнения, скудности сотворенного коммунального быта, неуважения к наследию царской России и отрицания ценности этого наследия. Этот план БТИ составлялся эдакими Швондерами, когда истинные искусствоведы или историки сидели неподалеку в Лефортовском СИЗО.
Дверные проемы в фасаде дома, выполненные 26 декабря 2015 года со стороны двора
Владимир Зельдин, который в эти дни празднует 101-летие, проживавший в нашем доме в коммуналке, в своей книге «Моя профессия: Дон Кихот» пишет: «Когда не стало родителей, когда Ирина вышла замуж, а Юра женился, мы остались в нашей «квартире» вдвоем с Ниной. Однако не успели насладиться простором, потому что нас тут же и «уплотнили». “Квартиру” перегородили брезентом, перпендикулярно к двери и маленькому коридорчику, и к нам под бок въехала семья рабочих». Сейчас сложно судить, о какой квартире идет речь – дорогие соседи, знает ли кто теперь ее номер? Вполне вероятно, что и эта когда-то “брезентовая” перегородка присутствует на плане БТИ, что с годами вдоль брезента даже поставили шкафы, а потом может забили досками, кое-как покрасили, подлатали, оклеили газетами. Думал ли тогда кто-то о законности? И может даже в этих образовавшихся полукомнатах жили разные семьи, и эти клетушки потом были зарегистрированы под разными номерами квартир, имели такие же убогие, пробитые в стенах входы. И получилась такая вот вполне себе легитимная перегородка, ничего общего не имеющая с архитектурным замыслом создателей дома. И вполне возможно, что если кого-то из нынешних собственников угораздит снести эту “красоту”, то его еще попробуют обязать восстановить перегородку в связи с “наличием на плане БТИ”.
Точно так и выглядят эти «новые двери» и «проемы» – безвкусно, бедно, уныло. А ведь можно было сделать хорошо, и даже не катастрофически дороже. По центру. Симметрично. Обрамить красивыми порталами. Гармонично добавить ступени, кованные элементы козырька и перил. Или поднять документацию, проконсультироваться с историками и краеведами, провести обследование и понять, существовали ли эти проемы в плане оригинального здания – и если нет, добиться их исключения из плана БТИ. Больно видеть, когда собственники подходят к красоте фасада исторического здания в столице так, будто делают временный пристрой с задней стороны собственной дачи.
С радостью можно отметить, что такой подход из 90-х уже не является правилом, много новых зданий в центре, построенных в стиле снесенных пристроек, также демонтированы, а многие старые здания очень бережно отреставрированы, один из отрадных примеров – восстановление из руин особняка на границе с Лефортовским парком со стороны Госпитальной площади (“Померанцевая оранжерея – Казарма 2-го Московского кадетского корпуса – Жилой дом учеников Московской военно-фельд-шерской школы, 1789 – 1792 гг., 1847 – 1849 гг., 1860-е гг., архитекторы С. А. Волков, Дж. Кваренги”). Цоколь облицован камнем, стены оштукатурены и покрашены, окна из дерева, благородные массивные деревянные двери с каменными ступенями, кованными художественными элементами козырьков. Добрая воля людей создала из остатков кирпичных стен, служащих приютом бомжам и алкоголикам, маленький уголок Старого Света – где-то на краю парка, между гаражным кооперативом со старым хламом и разрушающейся общагой Министерства обороны.
Померанцевая оранжерея – Казарма 2-го Московского кадетского корпуса – Жилой дом учеников Московской военно-фельдшерской школы, 1789 – 1792 гг., 1847 – 1849 гг., 1860-е гг., архитекторы С. А. Волков, Дж. Кваренги
Смею надеяться, что таких положительных и красивых примеров в дальнейшем будет гораздо больше, чем прорубленных абы как дверных проемов. И одним из этих примеров станет величественный облик нашего дома, бережно хранимый как государством, так и самими собственниками квартир.
Алексей Славянов 12 февраля 2016г.